***

Восстановление после ранения в плечо было тяжелым из-за беременности, которую удалось сохранить. Я была безумно благодарна врачам, спасшим жизнь моему еще не родившемуся малышу — частичке Леона, которую он оставил мне от себя.

Мысли о муже царапали изнутри острыми когтями, разрывая на части сердце. Но не думать я не могла. Как можно о нем забыть, когда внутри меня растет его ребенок?

После выписки из больницы я впервые пошла на кладбище Вудлон, где похоронили Леона. Организацию похорон взял на себя Генри Розетто. Душа была не на месте, она рвалась к нему каждый божий день, но я держалась. Ради малыша. Одного не могла себе простить — того, что пропустила похороны. Не попрощалась. Наверно, поэтому не могу отпустить его… Он приходит ко мне во снах, обещает вернуться. Я понимаю, что это лишь сны, но все равно лелею надежду на то, что однажды Леон войдет в дверь нашего дома снова. Глупо? Наивно? Возможно. Но мне так легче пережить его потерю. Лео отняли у меня. Отняли, не спросив. Я потеряла частичку себя, но никогда не забуду его. Буду любить до последнего вздоха…

Я так скучаю по тебе, родной,

Без смеха твоего,

Прикосновенья рук,

Не слышу сердца любящего стук

И плачу по ночам в подушку…

Сердце не желает мириться с утратой человека, который был для меня всем в этой жизни. Как подумаю, что больше не увижу его… Слезы, снова слезы. Сплю, надев кофту Леона, вдыхаю его запах, и мне кажется, что он рядом.

Сил нет, но я справлюсь! Обязательно!

Я нашла гранитную плиту с высеченным именем мужа и медленно опустилась на землю. Придерживая заметно округлившийся животик, смахнула со щек невольно выступившие слезы и негромко произнесла: 

— Привет, дорогой. Прошло уже шесть месяцев. Шесть месяцев без тебя. Признаюсь, по началу я хотела умереть… когда увидела твое тело, но… Потом случилось чудо. Врачам удалось спасти нашего малыша. У тебя будет сын, слышишь, любимый? Наш сын, — попыталась улыбнуться сквозь слезы. — Я назову его твоим именем. Леон. Наш маленький Лео.

А потом я еще долго сидела у могилы и прокручивала в голове воспоминания. С грустью улыбнулась, припомнив наше знакомство. Что меня тогда в нем поразило, так это его самоуверенность. От Леона исходила такая мощная энергия, что устоять перед ним было невозможно. Ну и, конечно, глаза. Голубые, бездонные, искрящиеся добротой и мощнейшей энергией.  

***

Сегодня Рождество, а я сижу дома, кутаясь в плед на диване, утопая в воспоминаниях и мечтах, которые, к сожалению, не сбудутся никогда. С тех пор как не стало Леона, праздники для меня перестали существовать. Лишь ради сыночка я делаю вид, будто все это мне интересно. Но пока он совсем маленький и многого не понимает… Почти два года прошло с того дня, как я потеряла Леона. Малыш родился здоровеньким, сейчас ему годик. Он так похож на своего папу, что иногда просто не выносимо смотреть на него. Я прижимаю Лео к груди и плачу. А потом одергиваю себя, мол, я должна держаться. Ради него. Ведь сыночек все чувствует. 

Я посмотрела на камин, в котором потрескивали дрова, и с грустью вздохнула. А когда услышала звонок — вздрогнула. Потянулась за телефоном, взяла его со столика и ответила.

— Да.

— Мэри, привет! — Это был Генри. — Ты не пришла, я беспокоюсь.

— Да как-то настроения нет, — созналась другу. — Да и Лео спит.

— Тебе нужно развлечься, я сейчас за тобой заеду. Это не обсуждается! — настаивал он. — А Лео может поспать и у меня. 

И я сдалась. Хватит хандрить! Прошлое рождество просидела дома, и сейчас собиралась. Нет, нужно что-то менять. Решено — еду на вечеринку.

— Не нужно заезжать. Я сама доберусь.

— Ну хорошо, — согласился Розетто. — Тогда жду.

Я одела Лео, положила его в сумку для переноски и отправилась в гараж. Аккуратно устроила малыша на заднем сидении и выгнала машину. Минут через сорок уже была у дома Генри Розетто. Постучала в дверь, украшенную ярким рождественским венком, и нацепила на лицо улыбку. Кому захочется видеть мою кислую мину? Через секунду дверь отворилась, будто друг ждал меня.

— С Рождеством, — прошептал он, когда я перешагнула порог, и наклонился вперед для поцелуя.

— С Рождеством, — также тихо сказала я без особого энтузиазма и удивилась, оглядев гостиную — она была пуста. — Я отнесу Лео наверх и уложу в кровать, хорошо?

— Не беспокойся. Я сам все сделаю, — вызвался Генри. — Ты позволишь?

— Да, конечно.

Я улыбнулась, глядя на то, как друг возится с моим сыном. Он взял переноску с малышом и поднялся по лестнице на второй этаж. А я осмотрела дом, в котором не была, кажется, целую вечность. У Генри был прекрасный дом. С красивым двориком и искусственным водоемом. Глянула в окно. На заснеженном газоне сияла множеством огней шикарно наряженная ель. 

Когда Генри вернулся, я поинтересовалась, почему он один в эту праздничную ночь.

— Потому что я хотел провести Рождество с тобой, — ошарашил меня друг.

Я прикусила губу, догадываясь, что это значит. Не нравилась мне его прямолинейность.

— Мэри, — произнес он мое имя и подошел вплотную, взял мои руки в свои, — ты знаешь, я всегда питал к тебе не только дружеские чувства. Признаюсь, надеялся, что когда-нибудь ты обратишь на меня внимание, как на мужчину, но… — здесь он прервал речь.

Я сглотнула, глядя на Розетто с интересом. Все, что он сказал, я, безусловно, знала. Зачем же Генри снова поднял эту тему? Неужели решился сделать мне предложение в эту рождественскую ночь? Я опешила от своей догадки, холодный пот прошиб тело. Он же знает, что полюбить его не смогу никогда, потому что в моем сердце есть место лишь для одного мужчины — Леона Бруско.

— Ты всегда любила и будешь любить только своего Леона, — продолжил друг, словно читая мысли. — Я это знаю. Как знаю и то, что Леону младшему нужен отец…

Генри, конечно, прав — сын должен расти в полноценной семье. Но смогу ли я ложиться в постель с другим мужчиной, когда продолжаю любить мужа? Смогу ли переступить через себя и свои принципы? Наверное, смогу. Ради малыша, его счастья.

— Но… Эм-м-м, — протянул Генри. — Я хочу, чтобы и ты была счастлива, поэтому приготовил для тебя сюрприз. С Рождеством тебя, Мэри! — воодушевленно произнес друг и, обняв, поцеловал в щеку.

Я все еще ждала предложения, но он отчего-то медлил. Говорил загадками. А потом поняла, почему… когда встретилась с голубыми глазами мужа, который стоял на лестнице, держа на руках сына. Сердце вздрогнуло и пустилось вскачь, а я вросла ногами в паркет.

Малыш тянул ручки к лицу Леона и довольно улыбался. Я замерла, не в силах сдвинуться с места. Смотрела на мужа, как на мираж, и не верила, что он тут, передо мной. Боялась моргнуть и потерять его. Снова. Казалось, я схожу с ума. На глаза навернулись слезы, сердце билось так сильно, что на миг почудилось, будто оно сейчас разорвется.

Любимый спустился в гостиную и поцеловал сынишку. Малыш что-то довольно агукнул, будто почувствовал отца. Леон улыбнулся ему и передал сына Генри.

— Прости меня, Мэри, — сказал любимый, медленно приближаясь.

Я дожала всем телом, не сводя взгляда с Леона. Боялась проснуться и понять, что здесь его нет, что это лишь плод моего воображения.    

Леон остановился передо мной и протянул руку к моему лицу. Я сделала вдох и, на миг прикрыв веки, затаила дыхание. Наслаждалась прикосновением теплых пальцев, нежно блуждающих по щеке.

— Я так скучал. По тебе. По Лео.

Голос любимого согревал каждую клеточку трепещущего тела. Слезы катились по щекам, а Леон вытирал их подушечками пальцев. Не выдержав, бросилась в его объятия.

— Любимый мой, — только и смогла сказать, прижимаясь к груди мужа. — Я так тосковала.

— Я знаю. Прости, что заставил тебя страдать, — он отстранился от меня и посмотрел в упор. — Но я хотел уберечь тебя и сына. Ты же понимаешь, после того, как я слил тебе информацию о том, что тебя заказали, на меня началась охота. Я должен был исчезнуть. Должен был умереть. Генри помог мне с этим.

— Так ты знал?! — возмутилась я, переведя взгляд на друга. — Знал, и молчал?! Даже не намекнул…

Во мне вспыхнула такая злость, что я готова была разнести дом, как торнадо. Но Леон, почувствовав мое негодование, накрыл губы поцелуем. И я совершенно забыла о своей обиде, полностью окунувшись в водоворот чувств. По щекам катились слезы, а душа ликовала.

Леон прервал поцелуй и посмотрел в глаза. Хотелось застонать в голос, когда я потеряла желанные губы.

— Я люблю тебя, Мэри Бруско, — улыбаясь, произнес муж. — Я никого и никогда так не любил, как тебя.

— Я тоже люблю тебя, Леон Бруско.

А еще я никогда не забуду этот день, потому что в эту волшебную рождественскую ночь осуществилось мое самое заветное желание.  

Я снова нырнула в теплые объятия мужа и закрыла глаза, упиваясь нежностью любимого мужчины.

КОНЕЦ

Пожалуйста, оставьте отзыв о книге.