Рано утром Виктория отправилась к матери в больницу. С началом эпидемии туда перестали пускать тех, кто не прошел вакцинацию. К счастью, Вике это не грозило. Предъявив охраннику на входе свидетельство о вакцинации, она прошла в здание.

В коридорах царил хаос, стоял невыносимый гул. Мест в больнице не хватало, поэтому дополнительные койки стояли повсюду. Вика вздрагивала, проходя мимо пациентов, было больно смотреть в их печальные лица.

Накинув на плечи белый халат, Виктория вошла в палату. Помещение само по себе было небольшим, а тут еще умудрились разместить пять дополнительных кроватей с коматозниками. Вздохнув, Вика приблизилась к матери. Та неподвижно лежала в постели, укрытая по пояс застиранным белым покрывалом. От ее лица тянулись разные трубки. Монитор показывал ритмичное сердцебиение. Казалось, мама спала и в любой момент могла открыть глаза, как всегда сказать, что дочь хорошо выглядит. К сожалению, проклятая кома никак не отпускала.  

- Мамулик, привет, - шепнула Вика, усаживаясь на стул рядом с кроватью. – Я достану деньги. Ты очнешься, и тебе сделают операцию, - она сжала ее исхудавшую руку. – Давай, мамулик, открой глаза. Времени мало. Ты должна бороться! Врач сказал, если в ближайшее время не выйдешь из комы, я могу потерять тебя. Я не переживу, мам! Ты ведь знаешь, что не переживу.

Вика не стала сдерживать слезы. Крупные капли скатывались по щекам и, собираясь на подбородке, падали на колени.

- Что же с тобой случилось? – всхлипнула она.

Еще недавно мама была красивой женщиной, а теперь страшно смотреть: исхудавшее лицо, впалые щеки, синяки и ссадины. Господи, лишь бы все обошлось, лишь бы она поправилась, встала на ноги… От мысли, что мама может остаться инвалидом, у Вики защемило сердце. Больничные стены давили на Вику до головокружения.

- Что же ты сделала с собой? А главное – почему? – прошептала она, не отрывая взгляда от неподвижного тела. В какой-то момент почудилось, будто глаза мамы приоткрылись. Вика подалась вперед, вглядываясь в бледное лицо. – Мамулик? Ты меня слышишь?

Ощутив подергивание пальцев, поднялась со стула и собралась уже бежать за доктором, как вдруг услышала:

- Вика… Где я?

- Мамулик? Ты здесь? Как я рада тебя видеть! – радостно вскрикнула Вика, склонившись над ней. – Ты в больнице. Помнишь, что произошло?

- Помню, но… - слабым голосом произнесла мама и заморгала. – Почему я это сделала? Я должна сказать кое-что важное… Но что, не помню.

В ее глазах застыли слезы.

- Не думай ни о чем. Главное – ты жива. Ты молодец.  

- Послушай, Виктория, - протянула она.

- Не говори ничего. Побереги силы, – голос задрожал, и Вика замолчала. Не хватало еще, чтобы мама стала переживать, узнав о том, что не сможет ходить. – Я позову врача.

Виктория поднялась, но мама крепче сжала ладонь дочери, не позволяя уйти.

- Подожди, - в глазах вспыхнула боль.

Вика почувствовала себя виноватой. Ведь в тот день она собиралась прийти пораньше. Мама хотела рассказать что-то важное, но не успела… А все потому, что Виктория задержалась. Если бы не эта задержка, мама бы не бросилась с крыши… Как сейчас Вика помнила звонок соседки и встревоженный голос в трубке: «Ульяну отвезли в больницу». Но почему мама пыталась лишить себя жизни? – вот главный вопрос.

Вика снова не сдержала слез. Неужели все могло случиться иначе, если бы она пришла домой раньше?

- Ты хочешь что-то сказать?

- Письмо.

- Какое письмо? – нахмурилась Виктория, но тут же спохватилась: - То самое? Для Брайана Крайтона?

Та закивала.

- Мамулик, не волнуйся, я обязательно найду этого человека, обещаю. Ты только выздоравливай.

- Не спеши, дочка, - протянула мама. – Принеси письмо. Я должна еще кое-что написать…

В тот день, когда нашли маму, Вика обнаружила дома запечатанный конверт и записку. Как сейчас помнила строки: «Доченька, прошу, слетай в Москву, отыщи Брайана Крайтона и передай ему конверт. Это очень важно!» Больше мама ничего не написала, не объяснила свой поступок, не попрощалась. Так странно. Словно перед смертью ее волновал только неизвестный Брайан.

Виктория с трудом сдерживала слезы, глядя на то, с каким трудом маме давались слова. Она была жизнерадостной женщиной, работала в солидной компании. Ее уважали, ценили, любили. А сейчас никто даже не вспоминал о ней. Конечно, кому она нужна такая? Только Вике. И она была готова на все, чтобы вернуть матери прежнюю счастливую жизнь. Если для нее важно найти Брайана, то Вика сделает это.

- Вик, почему я не могу пошевелить ногами? – вдруг спросила мама.  

- Ты еще не совсем окрепла, - соврала Виктория. – Ну все, мамулик, отдыхай, я зайду перед отъездом в Москву. Принесу письмо. Допишешь, что хотела, и я поеду. Обещаю, что найду Брайана, раз это важно для тебя.

Поцеловав ее в лоб, она вышла из палаты и сообщила врачу радостную новость. Он осмотрел маму и, выведя Вику из палаты, сказал:

- Состояние стабильное, но я вам уже говорил и повторю: поврежден спинной мозг. Есть вероятность того, что она никогда не сможет ходить. Только операция может вернуть Ульяне Владимировне чувствительность. Время есть, но советую не откладывать. 

- Я достану нужную сумму, обещаю.

- Постарайтесь.

- Спасибо, доктор.

С грустью улыбнувшись, Вика спустилась по ступеням и толкнула ведущую на улицу тяжелую дверь.

***

Оказавшись дома, Вика первым делом отправилась в комнату Тимофея. Не терпелось узнать, все ли с ним в порядке. Ее одолевала тревога, ведь она впервые оставила его одного. Незнакомец в Викиной постели – раньше в голову не пришло бы притащить неизвестного в дом. Уже второй день Вика уверяла себя, что это ненадолго, что как только он поправится – уйдет. Тогда можно будет ехать на поиски Брайана Крайтона, как и хотела мама. Осчастливить ее – вот чего хотелось сейчас. Пока это все, что в ее силах.

- Привет, - произнесла Вика, входя в комнату.

Тим стоял у кровати. Мокрый, с полотенцем на бедрах. Как же он хорош! По его крепкому телу катились капельки воды. Время словно замедлилось, казалось, Вика следила за движением капли, которая остановилась на упругом животе. У нее перехватило дыхание.

- Я принял душ, ты не против?

Она не могла отвести глаз от накачанного пресса, но, спохватившись, смущенно подняла взгляд. Румянец обжег щеки.

Намокшие волнистые волосы струились по лбу и ушам Тимофея, вызывая в Вике желание подойти и смахнуть их.

- Да. То есть, нет, - она замотала головой, - не против, конечно. Делай что хочешь. Ты что-нибудь ел?

- Конечно, не волнуйся. – Тим приблизился, нежно взял ее ладонь. Мурашки пробежали по телу. – Вик, я понимаю, что доставляю тебе немало хлопот, поэтому сегодня уйду.

- Что? – опешила она, глядя в его лицо. – С ума сошел? Тебе нельзя. Я не отпущу. Нет!

- Не хочу злоупотреблять твоей добротой. Я обещал, что не задержусь больше чем на два дня...

- Ты не мешаешь, – растерянно произнесла она. – С тобой даже легче.

Это действительно так. Месяц, пока мама находилась в больнице, Виктория чувствовала себя одинокой и потерянной. В голову лезли тревожные мысли. Если бы не Тим – дорога к психотерапевту ей обеспечена. Да и скрывать от себя не имело смысла: Тимофей ей нравился – вот причина уныния. Вика поняла, что не готова отпустить его. 

- Не оставляй меня сейчас.

Она расстроенно потупилась.

- Все плохое когда-нибудь кончается. Думай о хорошем, и оно обязательно прилипнет к тебе, как липучка. Замучаешься отлеплять.

Улыбнувшись, Вика подняла голову и встретилась с удивительными серыми глазами.

- Останься, - прошептала она. – Уйдешь, когда полностью окрепнешь.

Взгляд упал на место, где еще недавно была рана. Вика отшатнулась, заметив лишь небольшой шрам.

- Что это? – ошарашенно протянула, всматриваясь в рубец. – А где?..

Лицо Тимофея приблизилось настолько, что Вика ощутила теплое дыхание. Его рука скользнула по ее спине. Прежде чем успела сообразить, чего он хочет, его губы уже сомкнулись на губах Виктории. Она ответила на поцелуй сама того не ожидая. Сначала робко, с осторожностью, потом смелее. Горячий поцелуй дурманил голову… Вика подалась вперед и оказалась во власти рук Тима. Его прикосновения постепенно взяли верх над внутренними запретами. Утверждение, что все мужики – козлы, таяло, как лед над пламенем свечи. Тимофей казался идеалом. Находясь рядом с ним, Вика испытывала то, чего никогда не чувствовала ни к одному мужчине. Она забыла обо всем, наслаждаясь подаренными минутами. И вскоре сама начала гладить Тима по еще не обсохшей спине. Не понимая, что за бес вселился в нее, позволила ему целовать себя. Поцелуи приятно обжигали кожу, даря наслаждение и счастье. Одно движение, и полотенце Тима упало на пол. Вика замерла в предвкушении, слыша бешеный стук собственного сердца.

Да, она хочет его… Здесь и сейчас…

Еще мгновение и она уже лежала на кровати. Тим навис над ней, выжидающе глядя в глаза. Этот взгляд завораживал. Губы снова встретились в жадном поцелуе. Страсть поглотила Вику, увлекая в пучину нескончаемого удовольствия. Дыхание сбилось. Руки Тимофея, такие властные, и в то же время нежные, ласкали ее тело. Сняв с Виктории блузку, его рука скользнула под лифчик, сжала грудь. Вика выгнулась. Ловко стянув с нее брюки и белье, Тим покрыл обжигающими поцелуями трепещущее тело. Она стонала и выгибалась навстречу горячим губам. Желание нарастало. Тимофей взял Викторию за бедра и уверенным движением вошел в нее. Приятная дрожь сковала тело. Посторонние звуки стихли. Только его прерывистое дыхание над ухом возбуждало еще сильнее...

После бесчисленных ласк Вика обессиленно задремала на груди Тима.