Когда Андрей вошел в комнату с полотенцем на бедрах, весь мокрый и безумно сексуальный, я с интересом уставилась на него. Крепкие руки, полностью татуированные до самых пальцев, упругая грудь, с непонятным набором разноцветных символов и черепков, на шее цветная роза, иероглифы, еще какие-то надписи. Прям ходячая разукрашка! Однако, как оказалось, его тело нисколько не портили наколки, наоборот, придавали пикантности и загадки. На него хотелось смотреть, хотелось понять, что он пытается скрыть за множеством татуировок. На ногах тоже были рисунки… Интересно, а «там» тоже есть? Я ведь даже не удосужилась глянуть.
Господи, о чем я думаю?
Андрей, безусловно, хорош, сексуален и обаятелен, но никак не вяжется с образом мужчины, который может перейти из разряда «любовник» в разряд «мужчина моей мечты». Он ведь знаменитость, глупо мечтать о таком мужчине. Кто я рядом с ним? Цветочница, которая надоест ему через пару месяцев. Возможно, все это лишь предрассудки, но ведь так оно и есть.
Поймав заинтересованный взгляд Андрея, поняла, к чему это может привести, и соскочила с кровати. Пулей вылетела из комнаты, будто за мной бесы гнались. Приняв душ, переоделась в джинсы и футболку, и вернулась в спальню. Андрей стоял лицом к окну уже одетый. Он сразу обернулся и, приподняв брови, закивал, словно заценив мой наряд:
— Неплохо. Где была эта футболка и эти прекрасные рваные джинсы, когда ты ходила на концерт?
Улыбка растянула его губы. Он отклонился на подоконник и скрестил руки на груди.
— Очень смешно, — я скривила лицо.
Андрей показал мне язык и засмеялся.
— Ты обещал рассказать про свои татуировки, — напомнила ему.
— А тебе реально интересно? Ты ведь не любишь татухи.
— Не любила, — лукаво улыбнулась. — А теперь, допустим, люблю.
— Так «допустим» или «люблю»?
— Ладно, сдаюсь. Люблю. Теперь рассказывай.
— Ха! Я когда сделал первую татуировку, ходил такой важный. На самом деле, тату придают невероятную уверенность в себе и своих силах. Это ведь так мужественно и сексуально, не считаешь?
— Не знаю. Но тебе они так идут, что страшно подумать, как бы ты без них выглядел. Я привыкла.
— Хм... привыкла ко мне? А ну-ка иди сюда!
Он хотел поймать меня, но я увернулась и бросилась бежать. Спряталась за дверью, с улыбкой ожидая, когда меня отыщут.
— От меня не убежишь. Где бы ты ни была, я всегда найду тебя.
На этих словах мое укрытие исчезло, и я оказалась прижата к стене.
Глаза в глаза… Секунды молчания…
Ноги ватные, теряю равновесие и оказываюсь в ласковых руках Андрея. Сердце колотится так сильно в предвкушении поцелуя. Хочу ли я моего татуированного скримера? Да! Всем своим существом! Хочу и больше не скрываю от себя. Но он не должен знать, как мне хорошо от его близости.
— Тебе пора, — с неохотой прервав поцелуй, выкрутилась из объятий.
— Согласен, но сначала кофе.
— Будет тебе кофе. Только сначала штаны надень, — хихикнула я.
Андрей пошел за своими вещами, а я отправилась в кухню и поставила на медленный огонь турку с водой. Когда сидела за столом, Ковальский вернулся уже одетый и сел напротив. Сначала долго разглядывал мое лицо, будто запоминая каждую морщинку и родинку, потом взял мою руку и накрыл своей. В глаза бросилась яркая татуировка на тыльной стороне кисти. Каллиграфические английские буквы, кажется имя… Валерия.
— Кто она? — я кивнула на руку и перевела взгляд на парня.
— Никто, — сказал, как отрезал, и тут же убрал руку.
На секунду на лице Андрея отразилась почти невыносимая тоска, зрачки расширились. Створки его души захлопнулись, так и не распахнувшись. Он не хотел говорить, а я не собиралась лезть туда, куда не следует. Видать, я затронула запретную тему.
Как раз закипела вода. Я встала и подошла к плите. Пока варила кофе, в кухне воцарилась тишина. Я чувствовала на себе настойчивый взгляд и изредка терялась. Услышав, как пальцы забарабанили по столешнице, обернулась и сказала:
— Почти готово.
— Это хорошо. Запах просто нереальный.
Сняв с плиты турку, разлила кофе по чашкам, и вскоре мы уже наслаждались бодрящим напитком. Когда он был допит, хлопнула входная дверь. Сердце сжалось от страха и надвигающейся бури. Но, Слава Богу, я здесь не одна. Сейчас есть кому меня защитить.
— Розита! — раздался Димкин голос из прихожей. — Я дома! Надеюсь, ты все обдумала!
Нервно сглотнув, уставилась на Андрея широко распахнутыми глазами. Я приложила к губам палец, веля Андрею молчать, а потом шепнула:
— Пожалуйста, будь тут. Я сама разберусь.
Отдернув футболку, вышла в гостиную и увидела в Димкиной руке полупустую бутылку виски.
— Опять пьешь? — пожурила его.
— А что еще мне остается, когда моя невеста…
— Я не твоя невеста. Все кончено. Хотела поговорить с тобой серьезно, но, вижу, разговора опять не получится, — я покосилась на бутылку.
— Ты об этом? — пролепетал он пьяным голосом.
Либо всю ночь пил, либо уже начал по новой.
Дима лениво подошел к столу, поставил бутылку и развернулся ко мне.
— Прости, Розита. Я знаю, что вел себя, как последняя сволочь. Знаю, что недостоин тебя. Да, я изменял, и порой пугаю тебя. Я все это знаю, черт возьми! — прикрикнул он, я вздрогнула. — Признаю, что перегибал палку, ревнуя тебя. Все это было!
Однако признание в измене не ускользнуло от моих ушей. Значит, я все-таки не ошиблась, и он переспал с Ингой тем вечером. Прислушавшись к себе, поняла, что эта новость нисколько меня не задела.
— Дима, послушай…
— Нет уж, дай мне сказать. — Он подошел ближе, я отступила и напоролась на диван.
Пришлось сесть.
— Я хочу спасти наши отношения. Что сделать, чтобы ты простила? Скажи!
Дима сел на корточки и обнял мои коленки. А я ничего не ощутила, кроме холода. Его прикосновения больше не вызывали во мне трепет. Все пошло.
— Я все сделаю для тебя. Обещаю, изо всех сил буду стараться стать тем мужчиной, которого ты будешь любить и уважать. Которым будешь гордиться. — Он заглянул в глаза и взял мои ладони в свои. — Но мне нужно твое понимание и поддержка. Мы справимся. Вместе.
Я смотрела на него с сожалением! Однако какая-то часть меня была готова забыть все и простить, но другая (видимо, разум) кричала о том, как мне в последние дни было хорошо с Андреем. Я ведь все уже решила… Диме больше не место в моей жизни. И там, на кухне, находится мужчина, который помог мне справиться с болью, в котором я нашла поддержку. Вот он-то точно никогда меня не ударит.
— Сожалею, но я не смогу помочь, — отстраненно проговорила я. — Уже слишком поздно что-то менять. Все кончено, Дима. Я ухожу.
Я вздрогнула от собственных слов и отвернулась.
Тут меня снова резануло проклятое чувство вины. Я изменила Диме в нашей с ним постели! В его собственной квартире!
— Кончено?! А как же свадьба?
— Свадьбы не будет. Ты не понимаешь? Я больше не хочу жить с тобой. Не хочу ни свадьбу, ни семью. Все! Это конец!
Он вскочил, словно ужаленный, и потянул меня за собой. Схватил за плечи, встряхнул, заглядывая в глаза. Брови нахмурены, губы поджаты, ярость плещется во взгляде. Но мне не страшно. Уже не страшно.
— А знаешь, что я с тобой сделаю?! — завелся он. — Да я тебя… — Он замахнулся, но рука застыла в воздухе.
А потом все же влепил мне звонкую пощечину. Я схватилась за пылающую щеку и увидела за спиной Димы Андрея. Он стоял в расслабленной позе, слегка склонив голову набок.
— Эй! — воскликнул мой защитник.
Дима развернулся и, пропустив сильный удар в лицо, свалился на пол. Вскрикнув, я отскочила в сторону, а Андрей навис над ним, сгреб за грудки и, не дав опомниться, снова приложился кулаком к челюсти.
— Я никогда в жизни еще не убивал, — спокойно произнес, — но если ты еще раз тронешь Розу, клянусь, я сломаю тебе шею.
Впервые я ощутила реальную поддержку. Дима получил сполна за все издевательства. Наконец оказался в моей шкуре. Надеюсь, теперь поймет, каково было мне. Я видела, как он корчился от боли на полу, но сумела найти в себе силы сделать вид, что ничего не произошло. Андрей взял меня за руку и потащил за собой.
— У тебя есть, где остановиться? — спросил он в прихожей, пока я обувалась.
— Поживу у родителей в Повадино, — ответила и сорвала с вешалки куртку.
— Я тебя отвезу.
И мы ушли, оставив Диму в полном одиночестве. Благо, пока он очухается и поймет, что произошло, я буду уже далеко.
На улице заметила белый «Форд Мустанг». К нему и подвел меня Андрей. Распахнул дверцу. Я забралась внутрь и поудобней устроилась на мягком сиденье. Сам он сел за руль и спросил, куда ехать. Я продиктовала адрес, и автомобиль рванул с места.